Это было словно во сне - в какой-то момент камеры фиксируют чужое (знакомое до боли) лицо, идет сопоставление по базам данных, нейросети выбрасывают и выбраковывают тысячи вариантов и загорается красный индикатор: "преступник".
И Фарра совершает должностное преступление - глушит сигнал и уводит отчет по новому обьекту в архив, так быстро, как только успевает.
"Внутреннее распоряжение," - бросает оператору и тот не может сомневаться, ведь капитан Амари такая, как и всегда: ни мимикой, ни дыханием, ни жестами не выдает волнения, взгляд её маслиново-черных глаз всё так же спокоен и ясен.
О... у Фарри была вечность, чтобы привыкнуть быть самой холодной статуей в Египте.
Естественно, она следит за ним всеми камерами, сама перехватывая картинку. Покуда Маккри не заходит слишком далеко - это Египет, тут всё ещё дыра, местами, дремучая. И это конец двадцать первого века - сплошная разруха при вознесении технологий.
Дальше только своими силами.
Она не берет Раптору, но берет табельный автоматический пистолет-пулемет. Конечно же, с оружием - потому что, кроме Маккри, который не страшен (лишь сплошная боль), есть другие, те, к кому этого ковбоя занесло.
А ещё есть гнев и ненависть: столько лет прятался, чтобы сунуться в страну, где сидит Амари?
Очень смело. Если он думал, что Фарья умеет забывать, то Джесси СИЛЬНО ошибся.
Какие-то склады, до которых Фарья несется на байке. Дальше сложнее: подкатив к приоткрытым ангарным створкам, заглушая мотор и ставя байк на подножку, следом, включая систему охраны имущества, встроенную в бортовой компьютер, женщина, не снимая шлем (практически привычка), проходит в помещение. Органопластик забрала послушно перестраивает изображение на ночной режим видения.
Но что-то подсказывает, что имеет смысл идти на взрывы, а взрывы обязательно будут.